Отрывок из исторического романа  Д. С. Мережковского:

«Воскресшие Боги. Леонардо Да-Винчи.»

Проповедь  Савонаролы.

Толпа наполняла церковь душной теплотой, тихим шелестом. В соборе должен был проповедовать брат Джироламо Савонарола. Толба томилась в многочасовом ожидании. Чтобы занять место ближе к кафедре приходи ещё ночью….

На кафедру медленно вошел и откинул куколь с головы  человек в  черной и  белой доминиканской одежде, подпоясанный веревкой, с лицом исхудалым и желтым, как воск, с толстыми губами, крючковатым носом, низким лбом.

Правой рукой монах поднял распятье  и молча, медленным взором горящих глаз, обвел толпу.

Наступила  такая тишина, что каждый мог слышать удары собственного сердца.

Неподвижные глаза монаха разгорались все ярче, как уголья. Он молчал, - и ожидание становилось невыносимым. Казалось – ещё миг, и толпа не выдержит, закричит от ужаса.

Но делалось ещё тише, ещё страшней.

И вдруг в этой мертвой тишине раздался оглушительный, раздирающий, нечеловеческий крик Савонаролы:

« Се Аз низведу воды на землю!...

- То была не проповедь, а бред, который вдруг схватил все эти тысячи народа и помчал их, как мчит ураган сухие листья. -

…«Смотрите, смотрите, вот уже небеса почернели Солнце багрово, как запекшаяся кровь. Бегите!  Будет дождь из огня и серы, будет град из раскаленных камней и целых утесов!  О, Италия, прейдут казни за казнями. Казнь войны - за голодом, казнь чумы - за войной! Казнь здесь и там - всюду казни!»

Савонарола продолжал:

« У вас не хватит живых, чтобы хоронить мертвых! Их будет столько в домах, что могильщики пойдут по улицам и станут кричать:  « У кого есть мертвые?» « У кого есть мертвые?» - будут наваливать на телегу до самых лошадей и, сложив их целыми горами сжигать…

О Флоренция, о Рим, о Италия! Прошло время песен и праздников вы больны, даже до смерти, - Господь, ты свидетель, что я хотел поддерживать моим словом эту развалину. Но не могу больше, нет моих сил! Мне осталось только плакать, изойти слезами».

Он раскрыл объятья, и последние слова произнес чуть слышным шепотом. Они пронеслись над толпой и замерли, как шелест ветра в листьях, как вздох бесконечной жалости.

И, прижимая помертвелые губы к распятью, в изнеможении опустился на колени и зарыдал.

Кто-то крикнул в толпе женщин пронзительным голосом: «Милосердие».  И тысячи голосов ответили перекликаясь: «Милосердие! Милосердие!...  

Люди плакали и падали на колени.

Рядом с Леонардо да-Винчи, рыдая, упал столяр со словами: «Помилуй Господи! Согрешил я перед тобою, прости и помилуй!

Леонардо сохранял совершенное спокойствие. Он стоял, опершись плечом на колонну, и рисовал в записной книжке левой рукой, иногда вскидывая глаза на кафедру, чтобы ещё раз увидеть голову проповедника.

На рисунке было лицо  не Савонаролы, а  безобразного дьявола в монашеской рясе, похожего на Савонаролу… Нижняя челюсть выдавалась вперед, морщины бороздили щеки и шею, отвислую, черную, как на высохшем трупе, вздернутые брови щетинились, и нечеловеческий взор полный упрямой, почти злобной мольбы, устремлен в небо.

Примечание:

Роман Д.С. Мережковского «Воскресшие боги. Леонардо да-Винчи» целиком опирается на исторические свидетельства.

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865-1941) был выпускником историко-философского факультета Петербургского университета. (Комментарии к роману  Дм. Панченко.)